– … Вы осматривали новый сквер?

Бедняга Том! Так и крутился неподалёку. Ему было невдомёк, что его присутствие лишь терпят – не более того.

– Ещё не бывала там. Благодарю, Том, за вашу приятную компанию, но вынуждена покинуть Ваше общество. Отец решил созвать гостей – и мне следует подготовиться к завтрашнему приёму. Вы помните, что и Вы в числе приглашённых?

– Разумеется, Эмилия. Я непременно буду у Вас.

Том подумал, что она решила лично напомнить ему о приглашении. Как бы он не активизировался со своим происками насчёт женитьбы, обеспокоенно подумала Эмилия, удаляясь прочь, не преминув, однако, ещё раз взглянуть на Максимилиана. Она неторопливо удалялась по дорожке и свернула на одну из аллей, замедляя шаг. Не болван же он, в конце концов. Должен понять ясные намёки… Однако эта аллея не пользовалась популярностью – она ещё не была до конца оформлена, и кроме звука её шагов не раздавалось ничего. Тщетно она пыталась уловить краем уха характерное постукивание трости – ничего. Раздосадованная, она развернулась и поспешила прочь, едва не налетев на мужчину, который словно поджидал её за поворотом. Сильные руки мгновенно придержали отпрянувшую было девушку.

– А вы нетерпеливы, Эмилия.

– Может быть, это вы чересчур нерасторопны?

– Я размышлял, означает ли прицельный огонь глазами приглашение последовать за вами. Помнится, давеча вы были не настроены продолжать знакомство. Что изменилось?

– Может быть ничего. За исключением того, что не стоило говорить с вами так резко? – проронила Эмилия. Максимилиан предложил свой локоть, на который она, слегка робея, положила руку. Едва лёгкого касания хватало, чтобы оценить, как сильны были его руки – не бугристыми мышцами, но словно скрученные из тугих жил, ощущающихся, словно железные, даже через плотную ткань.

– Не стоило утруждать себя. Если всё, что вы хотели сказать – это ничего не значащая светская болтовня.

– Не только.

– Вот как? – быстрый взгляд и промелькнувший огонёк интереса ввёл её в краску.

– Не хотелось бы, чтобы портились деловые отношения отца из-за недоразумения.

– Эми-и-и-лия, – разочарованно протянул Максимилиан, – а всё так чудесно начиналось. Говорящие взгляды, порозовевшее личико, приглашение пройти в безлюдное укромное местечко. Я уже было начал считать себя героем романа, одним из тех, что вы наверняка, зачитываетесь перед сном, лёжа в кровати…

– Я не читаю подобные романы, – слегка улыбнулась Эмилия, – возможно, меня слегка терзает совесть, не давая уснуть. Не стоит говорить об утратах в столь пренебрежительном тоне. У каждого есть свои потери. И нужно относиться к ним с пониманием, если только не хочется, чтобы укус ответного жала был бы также ядовит.

– Я польщён, что вы думали обо мне перед сном, – упорно гнул своё Максимилиан, – и если вы пришли сюда из опасений, что своими глупыми словами расстроили сделку с вашим отцом, могли бы не беспокоиться. Я не мешаю личные и деловые отношения. Я не отказался бы от сулящей выгоды, даже если бы вы вылили мне на голову содержимое ночного горшка.

Эмилия, не выдержав, громко расхохоталась. Вполне возможно, что он именно этого и заслуживал.

– Я хотел бы услышать это снова.

– Что? – недоуменно перевела взгляд Эмилия.

– Ваш смех. Непринуждённый, звонкий, лишённый налёта светского лоска и жеманства.

Словно очнувшись, Эмилия только сейчас заметила, что они дошли до самого конца аллеи – с этой стороны лишь густая, ещё не приведённая в порядок поросль кустарников. И сумерки мягко ложатся на всё вокруг, затемняя предметы, одежду и лицо Максимилиана, незаметно приблизившегося больше, чем то позволяло короткое знакомство.

На какой-то миг ей показалось, что совершит сейчас нечто из ряда вон выходящее, но мужчина лишь сжал кисть руки и медленно поднёс её к губам, целуя поочерёдно пальцы. Лучше бы он этого не делал – пять поцелуев вместо одного, наполненных потрясающей чувственностью и соблазном. Он не просто касался пальцев едва уловимо – прижимался на долгие секунды, обжигая кожу, не сводя взгляда.

– Хорошо, – наконец вымолвил он, – я приду. Но помните, вы сами этого пожелали. И позвольте вас проводить. Ровно до того поворота, не дальше. Вы же так боитесь быть скомпрометированной.

Званый вечер удался на славу. В доме поместья Эдварда Тиммонса было зажжено столько свечей, что их количеством можно было прогнать и ночную тьму, сгустившуюся за окном. Мужчины распивали бренди, держа в руках толстые, привезённые издалека сигары, то и дело переходи от обсуждения деловых вопросов к шуткам и остротам. Смех взметался в воздух снопом ярких искр и, поднимая настроение собравшимся, гнал их дальше, к иным развлечениям.

Дамы сверкали многочисленными комплектами украшений и скользили по паркету так плавно и загадочно, словно сошли с полотен великих мастеров. Эмилия, как хозяйка вечера, пользовалась повышенным вниманием. И со стороны прилипшего, словно пиявка Тома Томпсона в том числе. Он чаще прочих просил станцевать с ним и похоже вызвался дежурить у её ног, словно собачонка, восторженно разглядывая красавицу.

Того и гляди – прильнёт к ноге и попросит почесать за ушком. К пущему неудовольствию Эмилии, один из элементов разработанного плана отсутствовал. Нарочно проигнорировал или отыгрывался за её колкость? Радовало лишь присутствие Лаэрта, который время от времени уделял внимание хозяйке, но не больше чем то было необходимо.

Проклятье!.. Минуты утекали сквозь пальцы, время перевалило за полночь. И всё настолько осточертело, что Эмилия, воспользовавшись мнимым предлогом, покинула шумную залу, прошествовав на половину дома, утопавшую в темноте. Здесь в основном располагались комнаты для гостей, редко используемые, и помещения для слуг. Эмилия приложила ладонь к разгоряченному лбу – душно до дурноты. И поспешила выйти на свежий воздух, через чёрный ход. Впереди метнулась невысокая юркая тень, промчавшись мимо. Эмилия вздрогнула от испуга и приготовилась закричать, но тут же услышала мягкий голос:

– Не бойтесь, это всего лишь Ранджит.

– Лаэрт? – изумлённо спросила Эмилия. Она была так раздосадована, что даже не заметила отсутствия Лаэрта в зале немногим ранее, – что вы здесь делаете?

– Искал своего мальчишку-посыльного.

Глаза уже немного привыкли к темноте. И Эмилия смогла узнать в тщедушной тени смуглого индийского мальчика, прислуживающего Лаэрту.

– Он плохо вышколен? – осведомилась Эмилия.

– Маленький дикарь, – улыбнулся Лаэрт, – способный и расторопный, иногда даже чересчур. Я велел ему находиться возле экипажа, но не нашёл его, когда понадобилось отправить его с поручением… Поганец ускользнул трепаться с прочими слугами.

– Ступай, – махнул рукой Лаэрт мальчугану, и по всей видимости повторил ту же фразу на индийском. Паренёк поклонился и торопливо покинул комнату.